дикий котанчик
Химеры. Может быть, это и не очень редкие существа, зато та-а-а-акие ОБАЯШКИ!!!
читать дальшеТихо потрескивают факелы в темноте очередного бесконечного коридора. Я сплю, свив кольцами нижнюю, змеиную, часть тела. Сплю, закрывая лицо крыльями, заменившими мне руки. Нет, это не детские страхи проявляются, просто защищаюсь от света факелов, проникающего под запечатанные веки, которые я уже пять тысяч лет не могу поднять, спасибо отцу.
Дыхание мерно и ровно, волосы огненным ковром укрывают плечи. Я сплю очень чутко. То, что я не встрепенулся сразу, как ты пришла ко мне, - просто потому, что не хотел тебя пугать. Ты и без того дрожала от ужаса. Признаю, мое обиталище не самое приятное место для таких, как ты, - нежных девушек, воспитанных на добрых сказках в родительском доме. Я и сам, признаюсь, не в восторге от результатов своих опытов. Ни одно из моих творений не прожило долго. Я так и не смог понять, как удалось отцу сотворить из человека химеру. Но когда-нибудь обязательно пойму. Я очень терпелив, знаешь ли.
Наверное, знаешь.
Ты всегда любила задавать вопросы типа "О чем ты думаешь?", "Какое желание ты загадал?", "Какая твоя самая заветная мечта?"... Наверное, приди ты в мой лабиринт сейчас, то спросила бы, что мне снится.
Мои биологические часы давно сбиты, я не различаю дня и ночи, потому что освещение в лабиринте особенным разнообразием не отличается. Впрочем, как и мои сны. На протяжении пяти тысяч лет до твоего прихода я видел, засыпая, сады своей благословенной родины. Я счастлив, что мне довелось родиться в Аламейне. Нигде в мире больше не встретишь таких ярких красок, таких разнообразных вкусов и запахов, таких восхитительных людей, таких живописных пейзажей, как там. Мой отец, Сеера, ты знаешь, был правителем этой райской земли, самым талантливым магом своего времени. Мать, Наргес эль-Эсма, - самым сильным магом. Мне часто говорили, что я похож на нее: огненно-рыжий, с медовой кожей и карими глазами... ах, да, я забыл, что ты никогда не видела моих глаз.
Можешь не поверить, но я помню себя с первых минут появления на свет.
Проклятое дитя. Уродец.
Лишенный конечностей, глаз и ушей младенец.
Думаю иногда: что бы я делал, если бы не отец? Он был очень расчетливым человеком, но в тот раз его фантазия опередила здравый смысл и появился я - такой, каким ты можешь видеть меня сейчас. Нет ног? Не проблема, будет змеиный хвост длиной под десять метров. Это гораздо лучше, чем ноги, им можно сжать и обратить в пыль каменную колонну. Отсутствуют руки? Значит, будут крылья. Это ведь мечта каждого смертного - летать. А если и не смогут поднять в воздух, то убьют с одного удара даже дракона - ты сама видела шипы на сгибах. Нет ушей? Зато как мило будут смотреться рысьи ушки с кисточками... Глаза? Возьмем от василиска под честное слово не использовать их силу во вред окружающим.
Как видишь, мой отец был очень творческой личностью. Это я от него унаследовал.
Мне часто снилось, как они с матерью обучали меня магии. Я был талантливым ребенком, прилежным и внимательным учеником, родители нарадоваться на меня не могли до определенного момента - если конкретнее, то до того, как я определил, что мне в магической науке всего интереснее. Им мое увлечение чарами крови не понравилось. Но препятствовать не стали, за что я им сейчас очень благодарен.
Знаешь, мне снятся родители, а вот братья и сестры, коих было неисчислимое множество, не вспоминаются вообще. Я рос не слишком общительным. А если точнее - нам нечего было делить и не о чем разговаривать. Я был старшим - и этим все сказано.
Хотя нет, вспоминается маленькая Латика, с которой я носился больше, чем с остальными, надеясь сделать когда-нибудь своей ученицей. Сейчас мне кажется, что не стоило приводить десятилетнюю девочку в свою лабораторию в подземельях дворца. Тебе, например, чуть больше двадцати, а тоже испугалась, когда попала в мой лабиринт. В общем, это была моя самая большая ошибка в юные годы.
Латика рассказала родителям, чем я занимаюсь в свободное от учебы время. Они ничего не сказали мне: не отчитали, не выгнали из дома, не заставили прекратить, но я чувствовал их настороженное ко мне отношение, чувствовал так ясно, как если бы оно было осязаемо.
К тому времени мне исполнилось двадцать лет и я был уже вполне сформировавшимся магом, поэтому покинул родительский дом и отправился на уединенный остров, затерянный в океане.
Прекрасное место. Оно тоже часто мне снилось. Если бы я мог показать тебе это небо - голубое, не замаранное пятнами облаков, это белое золото солнечных лучей, эти цветы, эти деревья, этих животных и птиц в джунглях... Ах, если бы...
Недаром ходила в народе легенда, что лишь на острове Эламдишу раз в десять лет чистый помыслами человек может увидеть падающую слезу бога и загадать желание, которое непременно исполнится.
За многие десятилетия моей жизни на Эламдишу звезды я так и не увидел. Видимо, не слишком чисты были мои помыслы. Зато сколько причалило к моим берегам лодчонок, в которых сидели люди, рассчитывающие на удачу. Удача от них отвернулась, зато вовсю улыбалась мне. Я не испытывал недостатка в материале для опытов.
... Но однажды все закончилось. На мой остров высадились люди, с которыми я справиться не смог. Их вел мой отец. Это были лучшие воины и маги царства. Их было несколько десятков, я - один. Мое поражение было закономерным. Мне подрезали крылья, а потом отец наложил на мои глаза печать и низринул меня в Преисподнюю, заключив договор с Адским Герцогом Астаротом.
Эти воспоминания часто возвращаются в кошмарах. Лица магов, которых я знал с рождения, лица, искаженные ненавистью. И воины, совершенно меня не знающие, рубящие мне крылья по приказу тех самых магов. В этих снах, как правило, много крови, крика и слез, моих слез, а ты знаешь, я редко плачу от ярости. И улыбка отца - я не могу ее забыть. Она была последним, что я видел, прежде чем ослепнуть на пять тысячелетий.
Но это было раньше.
А потом появилась ты. Испуганная едва ли не до потери сознания увиденным в лабиринте, еле дышащая от ужаса и бега, наивная, чистая, кроткая - ты была послана мне самой судьбой... Я очень хорошо чувствую страх, умею различать малейший его оттенок. У кого-то - вязкий, липкий, как лихорадочный пот, у кого-то - темный, смрадный, отвратительный в своей низости - такой обычно у законченных трусов. А у тебя... мм... сладкий, горячий, такой... возбуждающий, другого слова не подберу.
Мне еще в тот, самый первый раз захотелось швырнуть тебя на пол, разорвать одежду и овладеть тобой, и выпить этот страх до дна. Ты назовешь это странным, дитя мое, не только потому, что я не человек, но и потому, что никогда тебя не видел. Впрочем, в моем сознании уже сложился твой образ. Ты невысокая, ладная, светлокожая и сероглазая, со светло-русыми волосами. Так?
После первых наших встреч можешь догадаться, какими были мои сны. Главную роль в них играла ты, и, думаю, тебе бы эта роль не понравилась. Я мог бы рассказать и даже описать в подробностях, чтобы удовлетворить твое любопытство, но по зрелом размышлении вряд ли ты этого захочешь.
А недавно мы простились. Простились надолго, но не навсегда. Просто ты об этом пока не подозреваешь. То, чем я напоил тебя на прощание, - на самом деле приворотное зелье. С отсроченным действием, но сильное, сильнее, чем любые чары, наведенные смертным или бессмертным созданием. Кого бы ты ни любила до меня - они сломают твою волю и твое сердце станет принадлежать мне безраздельно. Разумеется, чтобы достичь такого эффекта, нужно много времени. Но, думаю, несколько лет не сыграют роли в моем многовековом ожидании. А по их истечении - ты вспомнишь обо мне и прочтешь заклинание освобождения в свитке, что я тебе дал.
И я буду свободен.
Мне снилась свобода. Я видел тебя, вытаскивающую из ящика стола давно забытый свиток. Ты разворачиваешь его, кладешь на колени и читаешь заклинание. Оно длинное, и ты несколько раз сбиваешься, но всегда начинаешь снова.
И, когда затихают последние слова заклятия, далеко-далеко под землей, за много километров от тебя, я, наконец-то, открываю глаза и распахиваю крылья.
Горячая радость - вот что я чувствую в такие моменты. И, просыпаясь каждый раз в своем лабиринте, слепой и бескрылый, я улыбаюсь, вздыхаю и философски пожимаю плечами. Я уже говорил, что очень терпелив.
Только знаешь... в последние дни я стал видеть другие сны. Мне все чаще снится большой богатый дом в пустыне, просторный сад и рыжие дети с карими глазами, играющие у фонтана под твоим присмотром...
читать дальшеТихо потрескивают факелы в темноте очередного бесконечного коридора. Я сплю, свив кольцами нижнюю, змеиную, часть тела. Сплю, закрывая лицо крыльями, заменившими мне руки. Нет, это не детские страхи проявляются, просто защищаюсь от света факелов, проникающего под запечатанные веки, которые я уже пять тысяч лет не могу поднять, спасибо отцу.
Дыхание мерно и ровно, волосы огненным ковром укрывают плечи. Я сплю очень чутко. То, что я не встрепенулся сразу, как ты пришла ко мне, - просто потому, что не хотел тебя пугать. Ты и без того дрожала от ужаса. Признаю, мое обиталище не самое приятное место для таких, как ты, - нежных девушек, воспитанных на добрых сказках в родительском доме. Я и сам, признаюсь, не в восторге от результатов своих опытов. Ни одно из моих творений не прожило долго. Я так и не смог понять, как удалось отцу сотворить из человека химеру. Но когда-нибудь обязательно пойму. Я очень терпелив, знаешь ли.
Наверное, знаешь.
Ты всегда любила задавать вопросы типа "О чем ты думаешь?", "Какое желание ты загадал?", "Какая твоя самая заветная мечта?"... Наверное, приди ты в мой лабиринт сейчас, то спросила бы, что мне снится.
Мои биологические часы давно сбиты, я не различаю дня и ночи, потому что освещение в лабиринте особенным разнообразием не отличается. Впрочем, как и мои сны. На протяжении пяти тысяч лет до твоего прихода я видел, засыпая, сады своей благословенной родины. Я счастлив, что мне довелось родиться в Аламейне. Нигде в мире больше не встретишь таких ярких красок, таких разнообразных вкусов и запахов, таких восхитительных людей, таких живописных пейзажей, как там. Мой отец, Сеера, ты знаешь, был правителем этой райской земли, самым талантливым магом своего времени. Мать, Наргес эль-Эсма, - самым сильным магом. Мне часто говорили, что я похож на нее: огненно-рыжий, с медовой кожей и карими глазами... ах, да, я забыл, что ты никогда не видела моих глаз.
Можешь не поверить, но я помню себя с первых минут появления на свет.
Проклятое дитя. Уродец.
Лишенный конечностей, глаз и ушей младенец.
Думаю иногда: что бы я делал, если бы не отец? Он был очень расчетливым человеком, но в тот раз его фантазия опередила здравый смысл и появился я - такой, каким ты можешь видеть меня сейчас. Нет ног? Не проблема, будет змеиный хвост длиной под десять метров. Это гораздо лучше, чем ноги, им можно сжать и обратить в пыль каменную колонну. Отсутствуют руки? Значит, будут крылья. Это ведь мечта каждого смертного - летать. А если и не смогут поднять в воздух, то убьют с одного удара даже дракона - ты сама видела шипы на сгибах. Нет ушей? Зато как мило будут смотреться рысьи ушки с кисточками... Глаза? Возьмем от василиска под честное слово не использовать их силу во вред окружающим.
Как видишь, мой отец был очень творческой личностью. Это я от него унаследовал.
Мне часто снилось, как они с матерью обучали меня магии. Я был талантливым ребенком, прилежным и внимательным учеником, родители нарадоваться на меня не могли до определенного момента - если конкретнее, то до того, как я определил, что мне в магической науке всего интереснее. Им мое увлечение чарами крови не понравилось. Но препятствовать не стали, за что я им сейчас очень благодарен.
Знаешь, мне снятся родители, а вот братья и сестры, коих было неисчислимое множество, не вспоминаются вообще. Я рос не слишком общительным. А если точнее - нам нечего было делить и не о чем разговаривать. Я был старшим - и этим все сказано.
Хотя нет, вспоминается маленькая Латика, с которой я носился больше, чем с остальными, надеясь сделать когда-нибудь своей ученицей. Сейчас мне кажется, что не стоило приводить десятилетнюю девочку в свою лабораторию в подземельях дворца. Тебе, например, чуть больше двадцати, а тоже испугалась, когда попала в мой лабиринт. В общем, это была моя самая большая ошибка в юные годы.
Латика рассказала родителям, чем я занимаюсь в свободное от учебы время. Они ничего не сказали мне: не отчитали, не выгнали из дома, не заставили прекратить, но я чувствовал их настороженное ко мне отношение, чувствовал так ясно, как если бы оно было осязаемо.
К тому времени мне исполнилось двадцать лет и я был уже вполне сформировавшимся магом, поэтому покинул родительский дом и отправился на уединенный остров, затерянный в океане.
Прекрасное место. Оно тоже часто мне снилось. Если бы я мог показать тебе это небо - голубое, не замаранное пятнами облаков, это белое золото солнечных лучей, эти цветы, эти деревья, этих животных и птиц в джунглях... Ах, если бы...
Недаром ходила в народе легенда, что лишь на острове Эламдишу раз в десять лет чистый помыслами человек может увидеть падающую слезу бога и загадать желание, которое непременно исполнится.
За многие десятилетия моей жизни на Эламдишу звезды я так и не увидел. Видимо, не слишком чисты были мои помыслы. Зато сколько причалило к моим берегам лодчонок, в которых сидели люди, рассчитывающие на удачу. Удача от них отвернулась, зато вовсю улыбалась мне. Я не испытывал недостатка в материале для опытов.
... Но однажды все закончилось. На мой остров высадились люди, с которыми я справиться не смог. Их вел мой отец. Это были лучшие воины и маги царства. Их было несколько десятков, я - один. Мое поражение было закономерным. Мне подрезали крылья, а потом отец наложил на мои глаза печать и низринул меня в Преисподнюю, заключив договор с Адским Герцогом Астаротом.
Эти воспоминания часто возвращаются в кошмарах. Лица магов, которых я знал с рождения, лица, искаженные ненавистью. И воины, совершенно меня не знающие, рубящие мне крылья по приказу тех самых магов. В этих снах, как правило, много крови, крика и слез, моих слез, а ты знаешь, я редко плачу от ярости. И улыбка отца - я не могу ее забыть. Она была последним, что я видел, прежде чем ослепнуть на пять тысячелетий.
Но это было раньше.
А потом появилась ты. Испуганная едва ли не до потери сознания увиденным в лабиринте, еле дышащая от ужаса и бега, наивная, чистая, кроткая - ты была послана мне самой судьбой... Я очень хорошо чувствую страх, умею различать малейший его оттенок. У кого-то - вязкий, липкий, как лихорадочный пот, у кого-то - темный, смрадный, отвратительный в своей низости - такой обычно у законченных трусов. А у тебя... мм... сладкий, горячий, такой... возбуждающий, другого слова не подберу.
Мне еще в тот, самый первый раз захотелось швырнуть тебя на пол, разорвать одежду и овладеть тобой, и выпить этот страх до дна. Ты назовешь это странным, дитя мое, не только потому, что я не человек, но и потому, что никогда тебя не видел. Впрочем, в моем сознании уже сложился твой образ. Ты невысокая, ладная, светлокожая и сероглазая, со светло-русыми волосами. Так?
После первых наших встреч можешь догадаться, какими были мои сны. Главную роль в них играла ты, и, думаю, тебе бы эта роль не понравилась. Я мог бы рассказать и даже описать в подробностях, чтобы удовлетворить твое любопытство, но по зрелом размышлении вряд ли ты этого захочешь.
А недавно мы простились. Простились надолго, но не навсегда. Просто ты об этом пока не подозреваешь. То, чем я напоил тебя на прощание, - на самом деле приворотное зелье. С отсроченным действием, но сильное, сильнее, чем любые чары, наведенные смертным или бессмертным созданием. Кого бы ты ни любила до меня - они сломают твою волю и твое сердце станет принадлежать мне безраздельно. Разумеется, чтобы достичь такого эффекта, нужно много времени. Но, думаю, несколько лет не сыграют роли в моем многовековом ожидании. А по их истечении - ты вспомнишь обо мне и прочтешь заклинание освобождения в свитке, что я тебе дал.
И я буду свободен.
Мне снилась свобода. Я видел тебя, вытаскивающую из ящика стола давно забытый свиток. Ты разворачиваешь его, кладешь на колени и читаешь заклинание. Оно длинное, и ты несколько раз сбиваешься, но всегда начинаешь снова.
И, когда затихают последние слова заклятия, далеко-далеко под землей, за много километров от тебя, я, наконец-то, открываю глаза и распахиваю крылья.
Горячая радость - вот что я чувствую в такие моменты. И, просыпаясь каждый раз в своем лабиринте, слепой и бескрылый, я улыбаюсь, вздыхаю и философски пожимаю плечами. Я уже говорил, что очень терпелив.
Только знаешь... в последние дни я стал видеть другие сны. Мне все чаще снится большой богатый дом в пустыне, просторный сад и рыжие дети с карими глазами, играющие у фонтана под твоим присмотром...
@темы: Большие, Земные, Безрукие, Безглазые, Темные, Свое, Крылатые, Рассказ, химеры